Малая родина

МАЛАЯ РОДИНА

«Опять она, родная сторона…»

Н.А.Некрасов

ДОРОГА К ДОМУ

Сестре Кате

Насмотреться снов о доме,

Пробудиться, вновь уснуть…

Сердце в сладостной истоме

Зазывает в дальний путь.

Что за этим перелеском –

Поле, рига, хуторок?

Впереди с надрывным треском

Пляшет парочка сорок.

С тонким свистом круг за кругом

Враг тетёрок и куниц

Ястреб кружится над лугом,

Иногда срываясь вниз.

Расступаются деревья,

Спасу нет от комарья…

Вот она, моя деревня,

Сон мой сладкий, боль моя.

Подхожу несмело ближе,

Всё теплей, всё ярче свет.

Дом как будто стал пониже, -

Ну да шутка ли – сто лет!

Две рябины у фасада,

За овинницею – пруд…

Деревеньку в два посада

Перекладово зовут.

В ДЕРЕВНЕ

Сестре Тане

А в деревенском доме печка

И рай небесный двум котам.

Приеду, дёрну за колечко,

Услышу бабкино: «Кто там?»

Усадит бабка под иконы,

На стол подаст, что Бог послал.

- Когда поешь, скидай погоны,

Да спать иди на сеновал!

Глаза котов горят, как свечки,

Смешно и боязно слегка.

- Как в городу живут без печки? –

Бормочет бабка у шестка.

В сенях возьму пустую банку,

Успеть смородины нарвать.

На сеновальчике сквозь дранку

Тепло струится – благодать!

Просплю всю ночь, какое дело

Мне до парламентской борьбы!..

В деревне тихо. Солнце село.

Пойду-ка завтра по грибы!..

МАЛАЯ РОДИНА

В.Курковой

Дождичком малая родина

Встретила… Ну и дела! –

Дочка у Вени Погодина,

Словно цветок, расцвела.

Видя восторг и смущение,

Веня с улыбкой изрёк:

- Ладно, твоё угощение,

Ну а с меня – пузырёк!

Эх, разговорчик за рюмкою,

Многие души ты спас!

Резво огурчики хрумкаю,

Слушаю Венин рассказ.

- Помнишь ли Лохину Аллочку?..

Лунная выдалась ночь.

Сел под сиренью на лавочку,

Рядышком – Венина дочь.

Пахнет малиной, смородиной,

Тянет теплом от жилья…

В августе к Насте Погодиной

Сватался Лохин Илья.

ДЕТСТВО

«О детство! Ковш душевной глуби!»

Б.Пастернак

Отбивает дядька косу.

Мерный постук молотка.

На дворе беру без спросу

Пару кружек молока –

Напоить собаку с кошкой…

Усадив меня за стол,

Хлоп – маманя – по лбу ложкой:

- Зоопарк опять развёл!

На стене играют тени

От ракиты за окном.

Барсик лезет на колени,

Найда крутится вьюном.

Дядька звонко правит косу,

Ребятня стоит вокруг.

Завтра надо, кровь из носу,

Прокосить за речкой луг.

Любят дядьку за гармошку,

А пока что маг косы

Молча крутит «козью ножку»

И ворчит себе в усы:

- Надоели хуже смерти,

Поубавили бы прыть -

Ни стожок поправить, черти,

Ни сенца поворошить!..

Коля Лапин гонит стадо,

Громко хлопает кнутом.

- Ну и кем ты будешь, чадо?

Отвечаю: - Пастухом!

А над Тойминой-рекою

Запылал уже закат.

Найду словом успокою,

Хлебом – Найдиных щенят.

Боль от ссадин и царапин

Улеглась… Но мысли жгут:

Разглядит ли Коля Лапин,

Что я сделал новый кнут?..

ДОРОГА ДОМОЙ

В конце июня – пекло адово, -

Жди в сентябре неурожай.

- Жена, отпустишь в Перекладово?

Душа изнылась!

- Поезжай!

Прости, деревня, ради бога,

Двадцатилетний «отпуск» мне,

Привет, грунтовая дорога!..

- Дед, это Вокшары?

- Оне!

Не узнаю, - а как иначе,

Если полжизни не был тут.

- Поди, хлопочите о даче, -

Не сумлевайтесь, продадут!

Иду вдоль Нижнего Починка,

Большого некогда села.

На Перекладово тропинка

Травой высокой заросла.

Но сердце помнит. Вот речушка,

Где в детстве ставил невода.

Здесь в каждом мае мне кукушка

Вовсю пророчила года.

Вот и деревня. Непонятно,

Живут здесь люди или нет?..

Бреду, как проклятый, обратно.

Прощай, держава детских лет!

По чьей, земля, недоброй воле

Ты оскудела, умерла?..

Гуляет ветер в чистом поле,

А вместо злаков - зёрна зла.

ПЕРЕКЛАДОВСКИЕ ДЕТИ

Вижу, словно на картине,

Все последние года:

Лунный диск на середине

Деревенского пруда.

Не поймать луну ни в сети,

Ни на удочку, но мы,

Перекладовские дети,

Не желаем ждать зимы,

Чтоб по льду к ней подобраться!

Не уйти луне ко дну -

Поликарповы, два братца,

Поднырнули под луну.

Смогут вытащить едва ли,

Но лихие пацаны

Голосят во всю: «Поймали,

Всем достанется луны!».

Хохот, радостные крики,

Но от этой всей возни

На воде одни лишь блики,

Лишь осколочки одни.

Раскололся диск на части…

Взял одну из них тогда

Я на память и на счастье,

И ношу с собой всегда.

8 декабря 2017 г.

МИЛАЯ РОДИНА

Вот опять я шагаю вдоль Маркова,

Нараспашку здесь каждая дверь.

Краски детства весёлого, яркого

Вспоминаю всё чаще теперь.

Я иду вдоль Решетников, Федчина,

Вспоминаю былые года.

Всё, что было когда-то подмечено,

Я в душе сохранил навсегда.

Мне кукушка в лесу у Костюшина

Выдавала счастливый прогноз.

Здесь была детским сердцем подслушана

Песня русских красавиц-берёз.

Журавли над моим Перекладовом

С тихой песней плывут в небесах.

Я стихи свои первые складывал

Вот об этих полях и лесах.

Я пройду вдоль Каликина милого,

Постою молча возле жнивья,

И припомню, как возле Ростилова

С мамой слушали мы соловья.

Отправляясь на поиски слова,

За сюжетом, за новой строкой,

Ни Андроники, ни Сандырёво

Не могу обойти стороной.

Вот опять расцветает смородина

И сирень у деревни моей.

Моя милая малая родина,

Нет дороже тебя и родней!

В ГОСТЯХ

В конце апреля начала

Зима опять свои капризы,

И снова улица бела,

И снова нос у деда сизый.

Храня поллитру в сапоге,

Хворает дед такой весною:

- А ну, внучок, в какой руке? –

И прячет стопку за спиною.

А бабка – восемьдесят лет! –

Приносит соль и хлеба с луком:

- Другого дела, что ли, нет,

Как трескать гадость эту с внуком?!

А дед подмигивает: - Тут

В погодке, старая, причины!..

- Да уж слыхали, старый плут,

Нет – нащепать бы мне лучины!

И снова – к печке, колдовать,

Слегка поправив полушалок.

А дед уже «почал зевать»,

Хотя «ишшо бы не мешало!»

Какое счастье – бабка, дед,

Смешные старенькие люди.

- Весна-то будет, али нет?

- Ну, как не быть! Конечно, будет!..

ДЕД ЕГОР

Он говорил: «Слышь, живём однова!».

В доме его было чисто и тихо.

Сами собой здесь рождались слова.

Светская здесь не мешала шумиха.

Дед был рассказчик, каких поискать.

Я с интересом ловил его речи.

Стол был из досок, скамья, а кровать

К осени ставилась им ближе к печки.

«Если Бог даст, - говорил, - к февралю

В город вернусь от сплошной канители,

Два раза в сутки, бывает, топлю,

Только ведь дом-то – одни уже щели!

Но мы на свете живём однова.

Ну, а дровишками я обеспечу…»

Вот ведь, дались ему эти дрова!

Осенью думал с ним выпить за встречу.

Дом деревенский он бросить не мог.

Всё, что осталось от деда Егора –

Шустрый, подаренный кем-то щенок,

Дом да поленница возле забора.

Люди молчали. И только вдова

Тихо сказала: «Тянулся к заботам,

Всё до зимы экономил дрова,

Вот и простыл, занедужил… Да что там!»

БАБКА РАЯ

Схоронили бабку Раю…

Как приедут доктора,

Помню, ныла всё: «Хвораю,

Помирать, поди, пора».

Только бабка в рай небесный

Не стремилась. Бабкин рай –

Закуток за шкафом тесный.

- Пробежался бы в сарай!

В сараюшке возле дома

Бабка держит кур и коз,

И ещё, с нуждой знакома, -

Рожь, пшеницу и овёс.

Уповать на волю божью

Прекратившая давно,

За большой кадушкой с рожью

Держит, старая, вино.

Называется – лекарство, -

Много в нём приправ и трав.

- Рановато в божье царство! –

Машет ручкою, поддав…

Лет с тех пор прошло немало.

Письмецо пришло зимой:

«Не дойти мне, старой, стало

До сарайчика самой…»…

Деревянный храм над речкой,

Над могилою – ветла.

В жизни кроткою овечкой

Бабка Рая не была.

Вижу, как с иконы пальцем

Матерь Божья мне грозит,

Мол, хорошим постояльцем

Не был, не был ты, пиит!

Не был. Чтил гусарство, барство,

Почитал вино с гульбой…

Бабка Рая, в божье царство

Не бери меня с собой.

ВЕЛИКИЙ ДВОР

Лиде Зайцевой

Деревня есть – Великий Двор,

Где я родился в прошлом веке.

Иду с оглядкой, словно вор,

По травяной густой аптеке.

Великий Двор, ты был велик,

Ты был учителем и другом.

В твой изменённый хворью лик

Смотрю с печалью и испугом.

Зарос бурьяном школьный сад,

А школа год назад сгорела.

Лишь колокольня, как солдат,

Стоит одна, осиротело.

Нет малой родины моей,

Да и большой не будет скоро…

Что движет совестью людей,

Страну доведших до позора?

Стучит о дерево топор

В конце заброшенного сада.

Деревня есть Великий Двор,

Где три двора на два посада.

ВСТРЕЧА С ДЕТСТВОМ

От тоски нет лучше средства,

Чем родная сторона.

Вот моя держава детства,

Вот моей души страна.

К землякам, что смотрят строго,

Обращаюсь: - Земляки,

Дайте мне за ради Бога

Прогуляться вдоль реки!

Разрешите, если можно,

Вспомнить прежние пути,

Вдоль покосов осторожно,

Как и раньше, мне пройти!

Здесь я пожил, хоть и мало,

Но запомнил всё навек!..

Земляки глядят устало –

Что за странный человек?!

- Что ж, иди хоть в лес, хоть в поле,

Но открой сперва секрет:

Лет пятнадцать, аль поболе

Не был здесь ты?

- Сорок лет!

- Сын учителя?

- Он самый!..

Вижу, словно сквозь туман,

Как вприпрыжку мчит за мамой

Босоногий мальчуган.

Как из сказочного чуда,

Возвращаясь на вокзал,

Понимаю: я отсюда

Никуда не уезжал.

ВЕЧЕРНИЕ БЕСЕДЫ

Бабка: - Слышь ты, сегодня

дождик будет, аль нет?

Дед: - Так воля ж Господня,

не подашь ведь совет!

Бабка: - Туча в полнеба,

жалко, вишни падут!

Дед: - Пужаться не треба,

есть на всё Божий суд!

Бабка: - Ну, коли с градом,

не поднять огород!

Дед: - Всевышний, он рядом,

не оставит народ!..

Хлестанул дождик в стёкла,

как пастушьим кнутом.

Дед: - Не убрана свёкла!

Бабка: - Бог с ней, потом!..

ДОРОГА

К деревне новую дорогу

Построил город-доброхот,

И бездорожье понемногу

Стал забывать честной народ.

Исчезли рытвины, овраги

И рвы, похоже, навсегда…

После четвёртой кружки браги

Дед изрекает: «Эх, беда!»

Вздыхает бабка: «Жаль дорогу!

Собрав, бывало, тощий скарб,

По ней ходил молиться Богу

Ещё твой прадед Поликарп!»

Старик опять: «Конечно, надо…

Но вот уже который год

Через неё, паскуду, стадо,

Хоть кнут исхлопай, не идёт!»

Смотрю вокруг с душевной дрожью,

Немея сердцем и лицом,

И вижу, как по бездорожью

Идут из церкви мать с отцом.

БАБКА ШУРА

Светлой памяти

Гусевой Александры Яковлевны

За бороной ходил мой дед,

Отец учительствовал в школе.

Не потому ли с малых лет

Люблю учёбу я и поле?

Иному делу посвятил

Я жизнь свою – литературе,

Но каждым летом, в меру сил,

В деревню еду к бабке Шуре.

Перебирая тощий скарб,

Гундит, прихлёбывая брагу:

«А ведь твой прадед, Поликарп,

Вот как и ты, марал бумагу».

Ведь ты мне, вроде, как сынок,

Одни с тобой мы в этом мире…»

Приносит бабка чугунок

С картошкой, сваренной «в мундире».

Сидим. У ног мурлычет кот,

С икон сурово смотрят лики.

«Когда приедешь через год,

Сварю кисель из ежевики…»

КОСТЮШИНО

С. Луковкину

Неужто здесь моя отдушина,

В знакомых с детства мне местах?..

Иду неспешно вдоль Костюшина,

Молчу, и слёзы на глазах.

Страна моя! Я тот же самый,

Твой не беспамятливый сын!..

Здесь магазин стоял, где с мамой

Мы покупали керосин.

Бывал с отцом я здесь нередко…

Вот тут, я помню, как сейчас,

Стояла школа-семилетка,

Куда пошёл я в первый класс.

Вот здесь стоял амбар колхозный,

А чуть поодаль – МТС.

И летом, и порой морозной

Я был желанным гостем здесь.

Я снова вижу своё детство,

Своих костюшинских друзей…

От всех невзгод одно лишь средство –

Свиданье с родиной моей!

И если вдруг, забеспокоясь,

Душа впадёт в печаль и грусть,

Я троекратно низко в пояс

Деревне русской поклонюсь.

Я убеждён, утихнет битва

В сердцах людей добра со злом,

И зазвучит опять молитва

Любви и веры над селом.

КУКУШКА

Поёт кукушка лишь две ноты

В лесу у самого села.

Старик, не в силах скрыть зевоты,

Рукою машет: - Жизнь прошла!

Прошла не жизнь, старик, а годы,

Хотя, и это не пустяк.

Смотри, как ярок храм природы,

Смотри, гусей летит косяк.

Непросто слышать нам их крики,

От них в душе переполох.

На листьях солнечные блики,

Как на иконах, видит Бог!

Поёт кукушка свои ноты,

Не опасаясь за престиж.

Скажи, отшельница, кого ты

Зовёшь к себе в лесную тишь?

Забуду боли и утраты,

Пойду на зов в зелёный храм.

Не слишком ли со мной щедра ты,

Кукушка?.. Пой, чего уж там!

НА РОДИНУ

Осядет пыль после машины,

Летящей вдаль на всех парах,

И вдруг без видимой причины

Вольётся в душу боль и страх.

Дорога есть, река и поле,

Есть утки, зайцы и грачи,

Но деревеньки нету боле,

На месте хат лишь кирпичи.

И хоть кричи, хоть не кричи,

Но от тоски не сыщешь средства.

Лишь солнца яркие лучи

Заставят вспомнить годы детства.

У речки – пьяненький мужик, -

Тупой косой рубя крапиву,

Срамит могучий наш язык,

Кого-то кроет в хвост и в гриву.

Глаголом жечь людей сердца

Бог не сподобил бедолагу,

Но слово каждое косца

Лечь претендует на бумагу.

У «златоустца» жалкий вид,

Крапива косится, но плохо.

- Болеешь, друг?

- Душа болит! –

Не слышал тягостнее вздоха.

- Зачем крапива?

- Для овец,

Беда с оравою такою!

В деревне жителей – косец

Да две овцы. Да грусть с тоскою.

БЕДА

Церковь помню, где у входа

Рос большой могучий дуб.

В храме не было прихода,

В храме том был сельский клуб.

Вдоль по стенам шли амуры

То ли в рай, то ли в райком.

Мать при входе в «дом культуры»

Кланялась, крестясь тайком.

Кинофильмов разных много

Привозили к нам, в одних

Зло высмеивали Бога,

Восхваляли власть в других.

Людям души исковеркав,

Власть покинула престол…

Место, где стояла церковь

Лишь по дубу и нашёл.

Словно ангелы, две чайки

Взмыли в небо, как тогда.

И крещу я без утайки

Свой советский лоб… Беда.

СОН В ЗИМНЮЮ НОЧЬ

Вновь себя мальчиком, а не мужчиной

Чувствую на деревенской печи.

Сладко мне спится под шубой овинной,

Снятся мне теплого солнца лучи…

Мама, легко управляясь с ухватами,

Прочь собачонку гнала от стола.

Печку с двумя чугунами пузатыми

Мама «кормилицей нашей» звала.

Бабка, чтоб я засыпал поскорее,

Пела молитвы мне, часто крестясь.

Не было женщины в мире добрее,

Но не любила она нашу власть.

Дед иногда провожал меня в школу,

Всё говорил тихо, как бы не мне:

- От пионерии да комсомолу

Беды у нас да несчастья одне!..

Всё разрешалось мне - лазать на крышу

К плотникам, кроющим дранкою дом,

Мчаться за стадом, как только услышу,

Что Хантанов Коля хлопнул кнутом.

Я по малину ходил с тёткой Любой,

А с дядькой Сашей ходил по грибы.

Снится мне вновь под овчинною шубой,

Как злые ведьмы летят из трубы.

Месяц покрытую дранкою крышу

Позолотил, правда, лишь до утра.

Мамин ли, бабкин ли голос я слышу:

- Женя, сынок, просыпаться пора!..

В ДЕТСТВЕ

Помню, мне, ещё ребёнку

Лохин дядька Михаил

Из берёсты коробёнку

Под опята смастерил.

Был я рад, как не был сроду,

И – к мамане со всех ног.

Мать сказала: - Банку мёду

Отнеси ему, сынок!

Мазал хлебную горбушку

Мёдом дядька Михаил,

Говорил: - За коробушку! –

И хмельную брагу пил…

Помню, как душили слёзы

В Белой роще за селом,

Где увидел две берёзы

Без берёсты, голышом.

Говорил мне, помню, кто-то,

Но я слышал, как сквозь сон:

- Дядьки Мишина работа,

Коробушки ладит он!

На потушенные свечи

Я не мог смотреть без слёз.

Дядьке Мише в тот же вечер

Коробушку я отнёс.

БРАТЬЯ МЕНЬШИЕ

Нынче выдалось лето прохладное,

Раньше срока завяли цветы.

Ах, зверьё вы моё ненаглядное,

Зайцы, лисы, еноты, кроты!

Мне без вас неуютно, хоть тресни,

Волки, лоси, ежи, барсуки.

Я люблю ваши танцы и песни

Я без них умираю с тоски.

Вы мне в детстве всегда были рады,

Даже если я ухал совой, -

Хоть бросали пугливые взгляды,

Но не прятались, знали – я свой.

Когда ранней весною берёзам

Слёзы лить приходила пора,

Собирал я их сладкие слёзы

В кружку и оставлял до утра.

А когда отпевали кукушки

И дожди начинали звенеть,

Я под ёлками делал кормушки,

Где подкладывал разную снедь.

Нынче что-то творится неладное,

Над Россией кружит вороньё…

Ах ты, детство моё ненаглядное,

Деревенское детство моё!

ТЁТКА МАНЯ

Тётка Маня – маленького роста, -

Это всё, что помню я о ней.

Вот письмо: «Четыре года до ста.

Стало жить совсем уже не просто.

Приезжал бы, что ли, поскорей».

Мне собраться в гости к тётке Мане –

Только подпоясаться. И вот

Вдоль села шагаю, как в тумане,

Тёткино письмо держу в кармане, -

Этот дом её или вон тот?

Не узнал сестру отца я, грешен, -

Божий одуванчик за столом,

На котором горсточка черешен.

Лик Христа тряпицею завешен,

Чьё-то фото в рамке под стеклом.

Подхожу смущённо и несмело

К «младшенькой», как звал её отец.

Обнимаю худенькое тело.

- Все глаза в окошко проглядела,

Всё ждала… Приехал, наконец!

Было всё у тётки Мани вкусно:

Яблоки, варенье, хлеб ржаной.

Утром, сокрушаясь безыскусно,

Говорила тётка Маня грустно:

- Яблок нынче – как перед войной!

ПАМЯТЬ О РОДИНЕ

К шумам за окнами я глух,

Нет на гудки машин досады.

Но мне всё кажется – петух

Вот-вот начнёт свои рулады.

Мне говорят, что мир суров,

Что он за гранью пониманья.

А мне всё кажется – коров

Я слышу мерное дыханье.

Пока я сердцем не ослеп,

Мне постоянно будет сниться

Коровий вздох, пшеничный хлеб,

Односельчан родные лица.

Пока огонь мой не потух,

Пока душа моя на месте,

Я буду слышать, как петух

Горланит песни на насесте.

К моей деревне сто дорог,

Но нету той тропинки в поле,

Где без волнений и тревог

Ходил я в раннем детстве к школе.

Горит над городом заря,

Как испокон веков, издревле.

Живу, судьбу благодаря,

За то, что с детства жил в деревне.

ПЕРЕКЛАДОВСКИЙ ПОЭТ

А.И.Пащенко

Слыву писателем заправским,

Достиг каких ни есть высот.

Меня поэтом ярославским

Зовёт читающий народ…

На Перекладово дорога

Вся в ковыле да лопухах.

Стою у отчего порога,

В душе смятение и страх.

Чего я в этом мире стою,

Лишённый дома своего?

Мужик с косматой бородою

Подходит: - Ищите кого?

Не враз узнал в нём друга детства.

Хрипит: - Я здесь, ядрёна вошь,

Живу, как прежде, по соседству,

А ты как в городе живёшь?

Чего ответить человеку,

Когда прошло полсотни лет!

- Слыхал, ты шлёшь проклятья веку

Как гражданин и как поэт!

Да, плутоватого мальчишку

Не распознаешь в нём уже.

- Когда твою читаю книжку,

Немного легче на душе!

Прощаясь, бывший мой приятель

Сказал: - Запомни на послед:

Хоть ярославский ты писатель,

Но перекладовский поэт!

5.07.2017 г.

В ДОРОГЕ

В телеге, птица вольная,

Тащусь на край земли.

Когда сверкает молния,

Я вижу крест вдали.

Век хомутами, сбруями

Возница занят был.

Под дождевыми струями

Он поубавил пыл.

Ни конного, ни пешего

Вокруг, а дед не прочь

Съязвить: - Какого лешего

Тащиться было в ночь!

Вёрст пять ещё до Красина.

Молчу, себя виню.

- А ну, шагай, орясина! –

Кричит старик коню.

Когда сверкает молния,

Вдали я вижу крест.

Вот с этой колокольни я

Смотрел на мир окрест.

У моего «водителя»

«Вопросец» есть один:

- Не сын ли ты учителя

Да тёти Клавы?

- Сын.

Движенье мы ускорили.

Старик чему-то рад.

- Ну, а назад-то скоро ли?

- Приедем, и назад!

СНЫ О ДЕТСТВЕ

«Мы, чем взрослей, тем больше откровенны.

За это благодарны мы судьбе»

Е.Евтушенко, «Станция Зима»

Вижу прошлое всё яснее,

Слышу, лишь начну засыпать:

«Утро вечера мудренее,

Спи, сынок!» - говорит мне мать.

Деревенька мне снится часто, -

Если дело зимой – бегу

В серых валенках я по насту,

Если летом – шалаш в стогу.

Снится дождик весёлый, тёплый,

Свист метели и стон пурги,

Чай с вареньем у бабки Фёклы,

Бабки Настины пироги.

Вижу в снах, как бегу я с речки

С парой пойманных окуньков,

Дед, слезая с высокой печки,

Оценить жаждет мой улов.

Спасов день – развесёлый праздник,

Пляшут бабы и мужики,

Веня Луков, хмельной проказник,

В пляске сбил себе каблуки.

Вижу мать и отца во сне я,

Мама тихо мне: «Спи, сынок,

Утро вечера мудренее!»…

Будет всё хорошо, даст Бог!

7.12.16 г.

СНЫ

Боюсь рассвета, словно вора,

Который, крадучись, вот-вот

Все мои мысли без разбора

И сны утащит, украдёт.

Я вижу в снах своих частенько

Любовь и боль моей души –

Свою родную деревеньку

Среди даниловской глуши.

Я слышу, как речушка плещет,

И, пробуждаясь, каждый раз

Надеюсь, что он будет вещим

Сон, слёзы выбивший из глаз.

И одного боюсь лишь сна я,

Как неоправданного зла,

Что эта глушь моя лесная

Исчезнет вдруг, сгорит дотла.

И будет в зареве зловещем

Плясать и плакать моя Русь.

Надеюсь, что не будет вещим

Тот сон, которого боюсь.

13.11.16 г.

ПОДАРОК

Не было подарка мне столь яркого,

Чем вчера, в Покров. Меня порадовала

Женщина знакомая из Маркова, -

Листья клёна привезла из Перекладова.

Снова я услышал звук гармоники,

Дом увидел свой, покрытый дранкою,

Мать увидел я в селе Андроники

И отца увидел я в Останкове.

- Помнишь ли Володю Колотилова,

- Помню, как же, был он в пастухах.

- Шлёт тебе приветы из Данилова,

Многие сегодня в городах!

Радость принесла мне Лида Зайцева.

Я опять бегу на речку Тоймину,

А с реки, с уловом, до Догадцева,

В гости к одногодку Мише Клёмину.

Я себя увидел в день рождения

На второй день после Покрова,

Вспомнил, как моё воображение

Волновала палая листва.

Душу греют мне, хоть и засушены,

Листья золотые, благодать.

Через год, бог даст, махну в Костюшино,

Там до наших мест – рукой подать.

15.10.16 г.

СНЫ О ДЕРЕВНЕ

От печали злой, вселенской

Стало тяжко, душно мне.

Снова дом свой деревенский

Видел я вчера во сне.

Как на праздничной открытке –

Лес, речушка, поле, пруд…

Постояв, иду к калитке

В сад, где яблони цветут.

Во дворе пасутся гуси.

Мать в заботах и трудах:

- Ах ты, Господи Иисусе!

Ах, сынок приехал! Ах!..

Захожу я в дом украдкой,

Как в чужой какой-то дом.

Вот отец сидит, тетрадки

Проверяет за столом.

Сёстры Таня и Катюша

Дружно бросились ко мне…

Успокою свою душу,

Напою теплом во сне.

2016

ПРОСТОРЫ ДЕТСТВА

«Я люблю деревенские улицы,

Где гуляют заботливо курицы»

Геннадий Иванов

Там, где скоро ляжет снег,

Есть мои просторы детства.

Я на них смотрел бы век

И не мог бы насмотреться.

Клёны, ясени, дубы,

Липы, ёлки и берёзы –

Это часть моей судьбы,

Это боль моя и слёзы.

Как мне дорог этот мир,

Где всё ясно и понятно!

Этот мир мне очень мил…

Но пора идти обратно.

Чао, липа у пруда,

До свидания, сорока,

Мне пора идти туда,

Где я взрослым стал до срока!

Я сюда ещё вернусь

В светлый день или в ненастье.

До свиданья, моя Русь,

Грусть моя, любовь и счастье!

Листопад в моём лесу.

Ясень – как валет бубновый.

Слиток золота несу

Я с собою – лист кленовый…

6 октября 2016 г.

В СЕНТЯБРЕ

О, Господи, опять плодами

Встречает яблоня чуть свет!

Я подхожу к ней, словно к даме,

Прекрасной даме средних лет.

А рядом вишня. Что за вишня!

Рубин на ветке, что ни плод.

Как же случилось, как так вышло,

Что здесь я не был целый год?

Соседка: «Ну, видать, к морозу,

Что мы увиделись опять!».

Она добра ко мне, но прозу

Мою не хочет признавать.

До всероссийской катастрофы

Ей никакого дела нет.

Читает с чувством мои строфы,

Где у меня любовь и свет.

Срываю плод с тяжёлой ветки,

Соседке молча подаю.

Уютно в доме у соседки.

Дом у деревни на краю.

Стихи стихами, проза прозой.

И сон, и стыд уходят прочь.

А под окошком клён с берёзой

О чём-то шепчутся всю ночь.

ЗИМОЙ

Небо звёздною порошею

Сплошь усыпано. Зима.

Настроение хорошее.

Красота – сойти с ума.

До реки бегу по насту,

Резво, сил не берегу.

- Побывай у бабки Насти! –

Дед кричит на берегу.

Широка страна родная,

Много в ней лесов и рек…

Впрочем, нет, страна - другая,

Тот же – только человек.

Дым из труб над деревенькой,

Будто в небо санный след.

До сих пор зовут здесь Женькой

Человека средних лет.

Стало грустно в одночасье –

Не видались целый век:

- Здравствуй, бабушка Настасья!

- Здравствуй, добрый человек!..

Разговор за самоваром

Поумней, чем за винцом…

Вижу вдруг - с морозным паром

Входят в хату мать с отцом.

Поскрипев в сенях ступенькой,

Входит старшая сестра.

Свет Луны над деревенькой…

Бабка: - Женя, спать пора!

ОТЧИЙ ДОМ

Б.Плевину

Сторона моя печальная,

Утоли мою печаль.

Годы, как вода хрустальная,

Утекли, умчались вдаль.

Нет на свете Перекладова,

Малой родины, куда

Съездить много лет откладывал.

Вот беда, так уж беда.

Поклонюсь кусту смородины,

Как обители монах.

От «просторов» малой родины

На душе тревога, страх.

Пруд зарос зелёной ряскою.

Словно немощный старик,

Дом родительский с терраскою

Скособочился, поник.

Вороньё над крышей - тучею,

Пляшет, как в кошмарном сне.

Рядом с ивою плакучею

Плакать хочется и мне.

Весь июль погода адова.

На «вопросец» старика:

- Ты откель, из Перекладова?

Говорю:

- Издалека!..

НА РОДИНЕ

Между лугами заливными

Ведёт дороженька в село.

Чего ж картинами родными

Внезапно душу мне свело?

Всё, вроде, то же, что и в детстве…

Но мне в селе не каждый рад:

Панок, с кем жили по соседству,

Проходит мимо, прячет взгляд.

Панков Валерка. Осторожно

О друге справки навожу.

Мне отвечают: - Пьёт безбожно,

Ни дня мужик без куражу!

- А Сомов Стас, а Розов Павел,

А Нина Шилова, а Глеб?..

- Глеб этот мир давно оставил,

А Нинка – вон – торгует хлеб.

Разбогатела Нинка наша,

У ней малина, а не жизнь.

А Сомов Стас и Розов Паша

Уж с год, как в город подались.

Тебя частенько вспоминали,

А к Покрову – так каждый день…

Хоть и печальные «детали»,

Но слушать это мне не лень.

Пойду за дальние овины,

Вокруг – знакомый с детства вид.

Родные, близкие картины,

Но душу всё-таки щемит.

ПРИЕХАЛИ

Б.Шутову

Вдоль села осенним вечером

Мы с товарищем идём.

Справа – церковь изувеченная,

Слева он, отцовский дом.

Школы нет в селе убогом,

Есть зато кафе «Кристалл».

Мой отец был педагогом,

Я учителем не стал.

Души людям исковеркав,

Отреклась власть от идей.

Жалко школу, жалко церковь,

Только больше жаль людей.

Как живут здесь, не понятно.

Кто ответит за погром?

С другом к станции, обратно,

Как побитые, идём.

ДЕТСТВО РАННЕЕ

У бабули пахло луком

И оладьями всегда.

Был единственным я внуком

У бабули в те года.

Не могла найти управу

На меня бабуля, к ней

Призывал маманю Клаву

На подмогу дед Корней.

- Посажу тебя, - грозила

Мне ухватом бабка, - в печь,

Чтоб не бегал, вражья сила,

Не присесть ведь, не прилечь!

Жалко было мне бабусю

И маманю, только вот

Мне, как истинному гусю,

Нужен был простор, полёт!

И летел напропалую

Я по жизни, вспомнишь – жуть.

И сейчас ещё балую,

Но потише стал чуть-чуть.

Внук: - Люблю стихи про речку,

Только вот на старость лет

Про какую это печку

Пишешь ты всё время, дед?..

ПАСХА

С утра, прогнав остатки сна,

Тревожно вслушиваюсь в звоны.

Висят в простенке у окна

Две новодельные иконы -

Нерукотворный лик Христа

И Утоли моя печали.

Есть храм у Волжского моста,

Где мы с тобой их покупали.

Притих Леонтьевский погост,

А колокольный голос храма

Летит туда, за Волжский мост,

Где спят в земле отец и мама.

Печали много на земле.

Сегодня – светлый день. Куличик –

Как бриллиантик, на столе

В оправе крашенных яичек.

Я снова видел мать во сне,

В её глазах – тепло и ласку.

Полвека с лишним по весне

Мне снится этот сон на Пасху.

МАМИНО ПЛАТЬЕ

«Прошу у Бога – пусть меня коснётся

опять, как в детстве, мамина рука»

Григорий Поженян

А платье в белый густой горошек

На маме было тогда, когда

Лил с неба тёплый весёлый дождик,

И было радостно… В те года

Я жил в деревне, - а как иначе

Про дождик знал бы такой «секрет»!

Всегда считаю большой удачей,

Что жил в деревне я с малых лет.

Зимою – лыжи, коньки да санки,

А летом – удочки, и на реку…

Просили в пёстрых платках цыганки

Отца: «Учитель, продай медку».

Мать не ругала, когда без спроса

Я у цыганской гостил «шпаны».

Придя, усталая, с сенокоса,

Садилась штопать мои штаны.

А платье в белый густой горошек

В шкафу висело… А я потом

Полвека с лишним на свете прожил,

Но вот поди ж ты, - всё о своём.

ПРОХОЖИЙ

Всё отдам на свете, лишь бы

Расцветал весною сад…

Я оставил эти избы

Шесть десятков лет назад.

Вот колодец. Крутит ворот

Незнакомый человек.

- Эй, прохожий, как там город? –

Ставит вёдра прямо в снег.

- Город жив, а вы-то – живы?

- Да стараемся пока,

Но весенние разливы

Зададут нам трепака!

- Не боитесь?

- Страшновато!

- Зябко что-то!

- Не тепло!..

Снег на крышах, словно вата,

Лёд на речке, как стекло.

Тороплюсь до снегопада

В сумрак, к станции, назад…

Мне весной увидеть надо

Лепестковый снегопад!..

БАБКА ВЕРА

Собирает бабка свёклу,

Урожайным вышел год.

Под дождём спина намокла

И на лбу, как бисер, пот.

А глаза с небесным цветом

Излучают тёплый свет.

Бабке было прошлым летом

Ровно восемьдесят лет.

Внучки, сонные тетери,

Лясы точат про парней,

Помогают бабке Вере

Тем, что ездят в гости к ней.

Младший правнук, сняв «бананы»,

Собирает свёклу в таз.

- Ты, бабуся, как ни странно,

Всепогодная у нас!

Пар идёт от телогрейки,

Взят последний боровок.

«Был бы жив сынок Андрейка,

Завсегда бы мне помог!»

ЖИВА МОЯ РУСЬ

Перекладово, Вокшары, Скоково –

Вы моя колыбель и мой суд.

Постою возле храма высокого

И войду, если ноги внесут.

Не бывал я отъявленным грешником,

Но несмело плетусь к алтарю.

Бородатому дядьке с подсвечником

Я «Три века любви» подарю.

«Нет ли в Скокове, - спросит он, - сродника?»

Я скажу: «Здесь родился отец!»

Светлый лик Николая Угодника

Растревожит мне душу вконец.

Вдоль дороги – ковыль с подорожником.

Даже в самом советском году

Не бывал я отпетым безбожником,

Но с улыбкой от храма иду.

Две берёзы стоят у обочины,

Подойду к ним, на храм оглянусь…

Сколько бед и несчастий пророчили,

А поди ж ты – жива моя Русь!..

КАРТИНА ДЕТСТВА МОЕГО

Памяти художника П.И.Павлова,

автора картины «Прудик в Перекладове»

Блестя на солнце голыми коленками,

Не опасаясь, что домой вернут,

Бежали мы за Таньками да Ленками –

Они быстрее бегали – на пруд.

Не видели ни Волги мы, ни Терека,

Родным был этот пруд для душ и глаз.

Лягушки пучеглазые у берега

Бросались врассыпную, видя нас.

Непрочный мостик нам служил нырялкою

И испытаньем – прыгнешь или нет.

Вниз головой за Лохиною Алкою

Нырял и я. Мне было восемь лет…

Полотна пейзажистов я разглядывал.

Вдруг чем-то приглянулось мне одно.

Внизу названье: «Прудик в Перекладове»…

- Продай, - кричу, - художник, полотно!

Нелепую, наверное, и жалкую

Я представлял картину… Только вот –

Всё тот же клён над шаткою нырялкою,

Возле неё всё тот же старый плот.

Всё, как тогда – ивняк и две берёзы,

Нет ребятни лишь – дело к сентябрю.

Художник Павлов, видя мои слёзы,

Сказал с улыбкой коротко: - Дарю!

21 марта 2017 г.

ДЕД МОРОЗ

Новый год у нас в деревне

Отмечали так: старик, -

Как обычно, самый древний, -

Надевал седой парик.

Подтянув тулуп овчинный

Узловатым кушаком,

Он шагал походкой чинной

И стучался в каждый дом.

Люди двери открывали,

Восклицали: «Дед Мороз!».

От соседки тётки Вали

Шёл он к нам: «Спаси, Христос!».

Покрестив отца с маманей

И меня с сестрой, хитрец

Находил в своём кармане

Горсть конфет и леденец.

Где он брал предметы эти

В Богом брошенной глуши? -

Но и взрослые, и дети

Были рады от души.

Канул тот обычай в Лету,

И деревня, и колхоз…

Дорогую ем конфету,

Горьковатую от слёз.

РОДИНА МОЯ

А.Б.Привалову

Мне хотелось бы нынешней осенью

Увидать золотой листопад,

Под высокой небесною просинью

До деревни пройти наугад.

Ни дорог, ни тропинок до родины.

И не надо, я знаю пути, -

От куста дикой красной смородины

Километров чуть больше пяти.

Вот река, в ней рыбёшка полощется,

Мелкота – окуньки да плотва.

Вот она, моя белая рощица,

Что ещё, слава Богу, жива!

За глубоким оврагом да ельником

Будет хутор – всего один дом,

Где жил странный мужик Санко Мельников.

Нету дома, деревья кругом.

Там, где раньше желанья загадывал,

Возле рухнувшей церкви, старик.

- Дед, в какой стороне Перекладово?

- А вот так, через лес, напрямик!

Нету больше души моей пристани,

Детства мир растворился, исчез.

Посмотрю на деревню я издали,

И - назад, напрямик, через лес.

22.06.2018 г.

НЕ ДАЙ НАМ, БОГ!

Я вижу свет на самом окоёме,

Зовёт к себе он, словно человек.

Горит лампада в деревенском доме,

Где доживает женщина свой век.

Я поменял грунтовую дорогу

На сто больших асфальтовых дорог.

Я в сорок лет вдруг начал понемногу

Осознавать, что есть на свете Бог.

Я к этой вере шёл через ошибки,

Через крутой душевный перелом.

Я в сорок лет вдруг вспомнил без улыбки,

Как осеняла мать меня крестом.

Я не кляну свои земные галсы

И никого на свете не виню.

Я в сорок лет вдруг сильно испугался,

Что не успею к вечному огню.

Стою один в неосквернённом храме,

Не в силах трепет сердца побороть.

Горит свеча. Я возвращаюсь к маме,

Я ей скажу: «Храни тебя, Господь!»

Я прочитаю новые стихи ей,

Она тепло посмотрит на меня…

Не дай нам Бог, застигнутым стихией,

Не дотянуть до вечного огня!..