Переводы прошлых лет

О ПЕРЕВОДАХ

Переводами занимаюсь давно. С годами, от одного автора к другому, набирался опыта. К сожалению, длительное время варился в собственном соку. Учителей в этом жанре не было. К тому же думал, что и не нужны. В следствие этого были ошибки, которые, правда, – с утратой подстрочника – видны только мне.

Но есть и удачи. Их, на мой взгляд, больше, поэтому что-либо кардинально изменять не вижу смысла.

Судьбой было определено встретиться с мастерами перевода, талантливыми поэтами. Почитав их переложения, увидев, как надо работать с первоисточником, узнав творческую кухню этого непростого, своеобычного жанра, устыдился некоторых своих скороспелых поделок.

Это и послужило толчком к занятиям всерьёз переводами с восточных языков. Да и похвала Мамеда Халилова, «подбросившего» к тому времени подстрочники старейшего дагестанского поэта Шапи Ибрагимова, заставили вновь, но с другим отношением к делу, взяться за перо.

Конечно, мне не дано достичь, скажем, солоухинской художественной высоты перевода, но все эти мастера для меня пример и образец того, как надо заниматься таким ремеслом.

Почему меня привлекли переводы? Думаю, что перемена литературных жанров очень полезна для обновления манеры письма. Меняется интонация, звучание, стиль, форма. После переводов и свои стихи пишутся как-то по-другому, словно впервые. Порой в них появляется что-то такое, чего раньше в своей душе не обнаруживал.

Но тайна остаётся тайной. По крайней мере, для меня. Поэтому – интересно. А уж если получается, то испытываешь ни с чем не сравнимое ощущение родства и радости.

В своё время была создана великая советская школа перевода, разрушенная сегодня полностью. Осколки разбросаны «по всей Руси великой», дотлевают, словно угольки. Иногда вспыхивают, чтобы окончательно угаснуть. Но иногда, казалось бы, на пустом месте вдруг появляется росток, пробивается самостоятельно и упорно сквозь железобетон равнодушия, неприятия, тянется к жизни, и в один прекрасный день становится понятно – родился новый Маршак, Пастернак, Козловский. Немало на Ярославской земле для этого делает писатель М.Г.Халилов из посёлка Пречистое, за что честь ему и хвала.

По-прежнему спорным остаётся вопрос: если поэт переводит с других языков, правомочен ли он эти переводы издавать книгой под своим именем? А стихи Лермонтова «Воздушный корабль», «Горные вершины…», «Они любили друг друга…»? Мы их всегда встречаем в книгах Лермонтова и считаем стихами Лермонтова, хотя указано соответственно, что это из Цедлица, из Гёте, из Гейне.

Есть какая-то во всём этом едва уловимая грань, которая определяется, может быть, в первую очередь жанром. Имя переводчика полнее сливается с переведённой им поэзией, со стихами, он вкладывает в это всего себя, всё своё дарование, мастерство и их с автором уже не разделить. По крайне мере, на мой взгляд, так должно быть. Поэт берёт у другого поэта не всё подряд, а то, что ему наиболее близко, что ему показалось, в отдельных случаях, как бы даже своим. Тогда, переводя, он вкладывает в перевод такую большую часть своей души, что потом стихотворение воспринимается читателями как его собственное, что мы и видим на примере Лермонтова.

Перевод – процесс отражения. Написанное на другом языке смотрится в зеркало русской поэзии и отражается в нём.

В эту подборку вошли такие стихи, которые мне кажутся почти своими. Но, конечно, и такие стихи, которые никогда не пришло бы в голову написать самому. Да и не сумел бы их написать.

Хочу привести перевод Владимира Солоухина из стихотворения «Поэт» армянского поэта Геворга Эмина.

Поэт – глаза народа. Посему

Поэту близорукость ни к чему.

Поэт не должен быть и глуховат,

Чтоб уловить истории набат.

Нельзя ходить с понурой головой,

А надо вдаль глядеть перед собой.

Когда под ношей плечи опустил,

Свой век поднять уже не хватит сил.

Молчать поэту – было бы смешно,

Молчать поэту – права не дано…

Это, мне кажется, «высший пилотаж» в жанре перевода.

Замечательный поэт и переводчик Гарольд Регистан говорит о себе:

Я сын Кавказа и России,

Я сын степей и снежных гор.

Во мне – и мгла ущелий синих,

И солнечный степной простор.

Роберта Бернса знает весь мир, и всё же именно нашу страну шотладцы называют его второй родиной. Первые переводы Бернса появились у нас в начале ХIХ века. Позднее поэзией Р.Бернса занимались многие переводчики. И, наконец, советский читатель познакомился с замечательными переводами С.Маршака. «Маршак сделал Бернса русским, оставив его шотладцем» - писал А.Твардовский.

Служа великим идеалам содружества культур многонациональной родины, Кайсын Кулиев говорил, обращаясь к своим переводчикам: «Я люблю наше братство, братство душ и муз».

Кайсын Кулиев – певец мужества и нежности. И красочность его языка живёт во всём многообразии благодаря переводам русских собратьев по перу Н.Тихонова, Б.Ахмадулиной, Н.Гребнева, С.Липкина, Д.Кедрина, Я.Козловского, М.Дудина и других русских поэтов.

«Судить о поэте по переводам – это то же, что целовать женщину через чадру» - гласит восточная мудрость. Трудно не согласиться. Тем более что под чадрой может женщины и не оказаться. Но уж если взялся за гуж… Это мой принцип и жизненная установка.

В своё время мне посчастливилось познакомиться с подстрочником стихов замечательного осетинского поэта Батраза Касаева. Когда стал оформлять в стихотворную форму, это меня так увлекло, что я включил несколько таких переводов в одну из книг. Да и отзыв М.Халилова о моих переводах с рутульского Ш.Ибрагимова вдохновил: «Переводы Е.Гусева точны, органичны и предельно приближены к оригиналу, причём не только в лексико-семантическом плане, но и интонационно, мировоззренчески и, что ещё важнее, атмосферно».

Кстати, прикосновение к творчеству этого талантливого поэта заставило вновь, но другими глазами посмотреть, вглядеться в поэзию Эфенди Капиева, Алима Кешокова, Кайсына Кулиева, Мустая Карима, Чингиза Айтматова, Тициана Табидзе, Героев Социалистического труда, лауреатов Государственных премий СССР Расула Гамзатова и Давида Кугультинова, понять, оценить, прикипеть душой к аварскому, кумыкскому, лезгинскому, даргинскому наречиям. Даже на творчество Фазиля Искандера, Олжаса Сулейменова и Тимура Зульфикарова стал смотреть более пристально, удивляясь их восточной мудрости, глубине мыслей, высоте чувств.

Мой друг, председатель Союза писателей России в республике Дагестан Магомед Ахмедович Ахмедов прислал мне свою последнюю книжку и несколько подстрочников современных восточных поэтов, над которыми сейчас и работаю.

Евгений ГУСЕВ

ПЕРЕВОДЫ С ГРЕЧЕСКОГО

Уста СЕФИЛ (Уста Сефил Джогаби)

Уста Сефил (1844-1912) – великий турецкий поэт греческого происхождения, православный христианин. Писал на греческом и турецком языках. Не смотря на то, что ослеп ещё в семилетнем возрасте, много путешествовал по Турции, Греции, Грузии, Азербайджану и Ирану. Обладал прекрасным голосом.

Его поэзия, вобрав в себя многое из наследия классической восточной поэзии, не утратила своих связей с народным творчеством. Отсюда и его тяготение к жанру ашугской (ашуг – бродячий поэт, певец, бард) поэзии.

Колхан – кличка коня, подаренного поэту в Стамбуле.

К САМОМУ СЕБЕ

Зачем, Сефил, в сем мире суетиться,

Не лучше ль сесть верхом на скакуна

И мчаться вдаль безудержно, как птица,

Или распить бутылочку вина?

От горестей земных держись подальше,

Кто весел – сто и больше лет живёт,

В раздумьях проку нет, но много фальши,

Так оседлай Колхана – и вперёд!

Оставил след я в этом мире лживом,

Где долго жил, терзаясь и скорбя…

Теперь живу богатым и счастливым.

А счастлив и богат – познанием себя!..

НЕ ГОРЮЙ, СЕРДЦЕ

О, моё сердце, не горюй,

Пусть рок судьбы взыскует строго, -

Не охлади душевных струй…

Таких, как ты, на свете много!

Злой человек – несчастен, сир,

Всё для него темно, убого, -

Душа, презри сей мрачный мир!..

Таких, как ты, на свете много!

Судьба всесильна и мудра,

Она даётся нам от Бога.

Ты не печалься, жизнь – игра…

Таких, как ты, на свете много!

Зачем вздыхаешь ты: ах-вах! –

Перед тобой лежит дорога

И ты от счастья в двух шагах…

Таких, как ты, на свете много!..

* * *

Что движет миром – ложь, пиратство

Иль благодетели парад?

Что, накопившие богатство,

Перед уходом говорят?

Изведав радости и беды,

Родив детей, семью создав,

Не насладившись днём победы,

Уходят все под шелест трав.

Лишь доброта, любовь и братство

Имеют вес, другое – ложь.

А деньги – мнимое богатство,

И их в могилу не возьмёшь

Могильный камень – словно веха,

И каждый думает тотчас,

Что краток век у человека, -

И слёзы капают из глаз.

Как объяснить вам, что под солнцем -

Лишь Бог наш пастырь и кумир?

Я ухожу, а из оконца

Глядите вы с тревогой в мир…

* * *

Нет совершенных сверхлюдей,

Гуляй, пока ты молод.

Следи, чтобы в душе твоей

Не поселился холод.

Богатство – это грязь руки,

А подлость – враг джигита.

Ты – молод, мысли – высоки,

Душа твоя открыта.

Решай, кто враг тебе, кто друг,

Люби отца и мать…

Глаголет истину ашуг, -

Не премини понять!..

* * *

С рожденья путь мой был тернист

И соткан из печали.

Летел я, как осенний лист,

В неведомые дали.

За мною следом шёл обман,

Предательство и злоба.

Ужель мне жребий этот дан,

Чтобы носить до гроба?

Один ушёл в расцвете лет,

Другой – прожив полгода…

Как жить – Творец лишь даст ответ,

Взирая с небосвода!..

* * *

Поверив сердцу своему,

Хочу спросить открыто:

Судьба-злодейка, почему

Ко мне ты так сердита?

Не стыдно ли тебе, судьба,

Играть со мною в прятки,

Из мужа делая раба,

Считать, что всё в порядке?

Твоё проклятье, словно меч,

Свисает надо мной.

Не удалось мне уберечь

Себя от встреч с тобой.

Но знай, коварная судьба,

Всех бед моих сестра:

Меня ждёт конь, тебя – арба, -

Мне в новый путь пора!..

ПЕРЕВОДЫ С РУТУЛЬСКОГО

Ибрагимов Шафи Меджидович - известный дагестанский писатель, один из столпов рутульской литературы, старейший ашуг, написавший десятки книг, куда вошли стихи, песни, переводы, рубаи, очерки о великих творцах, прославивших древний дагестанский народ, его культуру, природу и историю.

Шафи Меджидович родился 20 октября 1945 года в селении Амсар Рутульского района Дагестанской АССР в семье колхозников. После восьмилетнего обучения в местной школе окончил Буйнакский финансово-экономический техникум. До армии работал фининспектором. После трёхгодичной службы в зенитных войсках работал в Госстрахе Рутульского района.

В 1968 году стал студентом зоотехнического факультета Дагестанского сельхозинститута, но через год ушёл оттуда и поступил на музыкально-педагогический факультет педагогического института, по окончании которого работал директором открытой им в Рутуле детской музыкальной школы.

Затем работал художественным руководителем во Дворце культуры на Ставрополье. В 1990 году вновь приглашается в Рутул на должность начальника Управления культуры.

Выйдя на пенсию, по сей день работает режиссёром культмассовых мероприятий в Рутульском центре национальной культуры. Председатель комиссии по культуре Общественной палаты МО «Рутульский район» Республики Дагестан.

На стихи поэта Шафи Ибрагимова написано множество песен, которые исполняют известные в Дагестане и других республиках востока певцы и музыкальные коллективы.

Но главным делом всей своей жизни Шафи Меджидович считает сочинение стихов, поэзию, которой беззаветно служит более полувека.

Шафи ИБРАГИМОВ

ВСПОМИНАЯ РОДИНУ

О той природе мне вам рассказать бы,

Где ходят звери по горам, скользя!

Родная местность, где играли свадьбы,

Мне часто вспоминается, друзья.

И тишина в еловых тяжких лапах,

И возле речки песня соловья,

И скошенных лугов медовый запах

Мне часто вспоминается, друзья.

На гору взглянешь – упадёт папаха,

От родника губ оторвать нельзя.

Моя земля, хоть малого размаха,

Мне часто вспоминается, друзья.

Я к старцам рад сходить на гудекан*,

Я с молодыми рад ходить вдоль улиц,

И, снизу посмотрев на Цийлахъан**,

Благодарю судьбу, что я рутулец***.

Хотите, с вами я поговорю,

Вы мне милы открытостью своею.

Я на красотку, словно на зарю,

Смотрю, старик, и сердцем молодею.

Здесь всё моё. Всё, от земли до неба.

Отсюда в жизнь ведёт меня стезя.

И как могу забыть я запах хлеба,

Мне мамой испечённого, друзья!

*Гудекан – центральная площадь, место общего схода.

**Цийлахъан – гора перед Рутулом.

***Рутул – высокогорное село в Дагестане

РУТУЛЬЦЫ – ЕСТЬ ТАКОЙ НАРОД

Там, где воздуха мало орлам,

Спорят быстрые реки с горами,

Где у туров тропинки есть, там

Проживают рутульцы веками.

Для друзей двери настежь у них,

Честь и совесть – их лозунг и знамя.

Там, где верных друзей не бросают своих,

Проживают рутульцы веками.

Аксакалов столетних увидите здесь.

Юных дев и джигитов здесь просто не счесть.

Где на свадьбах зурна * по аулам звучит,

Проживают рутульцы веками.

Нелегко хлеб насущный в горах добывать,

Но он будет добыт трудовыми руками.

Где умеют работать, но не торговать,

Проживают рутульцы веками.

Там, где в белых снегах не капканом

Ловят волка, а просто руками **, -

Между Грузией и Азербайджаном

Проживают рутульцы веками.

Ну, а если враг снова захочет,

Позабыв про Берлин, совершить свой поход,

Вновь рутульцы кинжалы наточат, -

Есть такой в Дагестане народ!

*Зурна – восточный музыкальный духовой инструмент.

** Расул Гамзатов сказал: «Тот не рутулец, если он не поймал волка голыми руками».

ЧТО С ТОБОЮ ПРОИЗОШЛО, РОДИНА?

(Плач ашуга по Родине)

Вянет, не дав спелых ягод, смородина,

Насмерть прибито к земле поле ржи.

Родина милая, светлая Родина,

Что с тобой стало, скажи?

Сколько дорог нами в дружестве пройдено,

Брали мы все рубежи!

Родина милая, светлая Родина,

Что с тобой стало, скажи?

Верили истово в равенство, братство, -

Нынче всё тонет во лжи.

Родина, как ты лишилась богатства,

Что с тобой стало, скажи?

Нынче покаются в этом едва ли

Те казнокрады-ужи.

Родина, как тебя быстро распяли!

Что с тобой стало, скажи?

Мы побратались с чужими народами,

Взявшими нас «на ножи».

Родина, как тебе справиться с горе-невзгодами,

Что с тобой стало, скажи?

Нищие мы, а вожди-монументы

Строят свои вояжи.

Родина, сможешь подняться с колен ты?

Что с тобой стало, скажи?

Брешет с трибуны уверенно, звонко

Вор с криком «Вора держи!».

Родина, сбрось пустобрёха-подонка!

Что с тобой стало, скажи?

Я не хочу тебя видеть уродиной,

Нищенкой возле межи.

Родина, прежней могучею Родиной

Станешь ли снова, скажи?

НЕ ДУМАЛ Я, ЧТО ТАК СКОРО МЫ ПОСТАРЕЕМ

Прошу, друг, в саклю мою зайди,

Присядем у огня, чайку согреем.

Казалось мне, что жизнь вся впереди.

Не думал, что так быстро постареем.

Эпоха наша в Лету отошла,

Вернее, отгремела, словно выстрел.

Но помнятся ещё великие дела.

Не думал, что состаримся так быстро.

Мужчинами что делает мужчин –

Известно. Но гляжу на отраженье,

И вижу в зеркале лишь россыпи морщин.

Не думал, что придёт оно, старенье.

Жизнь позади как часть того пути,

Что мы прошли в мечтаниях и спорах.

И сколько нам с тобой ещё идти?

Не думал, что состаримся так скоро.

Но сердце всё не хочет знать того,

Что и оно не вечно, и в дороге

Мы забываем часто про него.

Не думал я, что старость на пороге.

Не думал я, признаться, милый друг,

Что жизнь готова подшутить над нами,

Что старость к нам придёт внезапно, вдруг.

Не думал, что состаримся с годами.

И вновь с тобой гуляем допоздна,

Закатный луч нас греет, как лучина.

Конечно, старость, это – не весна.

Но я уверен, старость – не кончина!

СПЛЕТНИК

Прислушайся ко мне, честной народ.

В истории у нас тысячелетней

Частенько было всё наоборот:

Народ искал глубины, а не брод,

И в омут молча шёл за грязной сплетней.

Врагами сплетник делает друзей,

Детей он разлучает и родителей.

О, сколько подлой сплетнею своей

Убогими и сирыми людей

Он сделал, сей мучитель из мучителей!

Ты, сплетник, всюду чистого чернишь,

И под твоим змеиным, наглым оком,

Тревогу принеся в лесную тишь,

Вдруг волком выть начнёт полёвка-мышь,

И может Бог поссориться с пророком.

А ели кто захочет невзначай

Наделать зла кому-нибудь другому,

То пригласит он сплетника на чай,

И тот мгновенно превратит в сарай

Уютный дом, сотрёт тропинку к дому.

Краснеть он не умеет от стыда,

Мужской он, сплетник, не достоин шапки.

Не пожалеет сплетник никогда,

Что семь мужей он предал без труда, -

У сплетни сильные, ухватистые лапки.

У сплетника нет сердца, там лежит

Холодный камень, - слухи-кривотолки

Всю жизнь хранит холодный антрацит…

О, сплетник, если будешь ты убит,

То пусть тебя оплакивают волки!

Чтобы джигит о подвигах забыл,

Чтоб он обидел чем-то аксакала,

Чтоб сердца жар растратил он и пыл,

Ты не дождёшься - мало твоих сил!

Будь проклят, ты, подобие шакала!

В ЭТОМ МИРЕ ЛЮДЕЙ НЕ ПОНЯТЬ

- В этом мире мы стали чужими! –

Старики говорят мне опять.

Повторяю, как эхо, за ними:

- В этом мире людей не понять!

Не понять нам, где плуг, где соха,

Лишь бы было чего покупать

В магазине, где зять да сноха.

В этом мире людей не понять!

Дети наши понять не хотят,

Чем отец в жизни занят, чем мать.

Очень нынешних жаль мне ребят.

В этом мире людей не понять!

И папаху, что гордость мужчин,

Мы готовы пред жуликом снять

Без особых на это причин.

В этом мире людей не понять!

Люди злятся, друг другу грубя,

И на всём безнадёги печать.

Упадёшь, не поднимут тебя.

В этом мире людей не понять.

В лес ушёл за дровами – не жди, -

Не дождаться кормильца дней пять,

Потому что – то лень, то дожди.

В этом мире людей не понять!

Кто-то скажет насмешливо: фи,

Ведь и лес без шакала – не лес!

Хорошо, будет добрым Шафи.

Но тогда ещё злей будет бес!

НЕ ПОЖАЛЕЕШЬ!

Ранним утром, как только зарница

Первый лучик протянет к земле,

Моё сердце к природе стремится

И к девичьему пенью в селе.

Вижу девушку юную в поле,

И в руках её вижу букет.

У красавицы той на подоле

Вышит символ любви – горицвет.

Размечтался я вдруг о невесте,

Хотя сердце твердило мне: брось!

К роднику подходили мы вместе,

С родника возвращались мы врозь.

Ох, и ноет душевная рана.

Но мечтаю опять о своём:

Если был бы я шахом Ирана,

Мы бы жили там только вдвоём.

Распустил бы гарем я, а в жёны

Взял, конечно, одну лишь тебя,

Стали жить бы, чтя наши законы,

Мы с тобою, друг друга любя.

- Ты подумай, родная, об этом! –

Это крикнул я девушке вслед.

Мне молчание было ответом.

Нет, нельзя поступать так с поэтом!

Но поэту пора на обед…

НЕ ССОРЬСЯ

Пусть хоть камни повалятся с неба,

Пусть метель или дождь проливной,

Пусть не будет ни денег, ни хлеба, -

Ты не ссорься, не ссорься со мной!

Пусть подруга обманет, не важно,

Пусть обидит дружок озорной, -

Принимай эти беды отважно

И не ссорься, не ссорься со мной!

Пусть явлюсь я к тебе без букета

На свиданье под ясной луной –

Не беда! Но убавится света

Если ссориться будешь со мной!

Посмотри, как сражаются туры

За любовь свою ранней весной, -

Это – жизнь, а не просто амуры.

Ты не спорь и не ссорься со мной!

Что бранится нещадно соседка,

Что я с виду довольно смешной,

Что ласкаю тебя слишком редко –

Извини, но не ссорься со мной!

Голова моя пусть с сединою,

Пусть мне скоро пора в мир иной, -

Только ты будь всегда молодою.

И не ссорься, не ссорься со мной!

НЕВЕСТИНЫ АППЕТИТЫ

Заявляет мама сыну:

- Твоя жинка наяву

Просит ровно половину

Того дома, где живу!

Просит спальню в три балкона,

Две машины и - хоть плач! –

В рамках, якобы, закона

Итальянский модный плащ!

Пусть она откроет вежды –

Где возьму на старость лет

Столько импортной одежды,

Что во всех Парижах нет!

Может быть, захочет скоро

Звёзды ей подать с небес?

Хрусталя нужны ей горы,

Самолёт и «мерседес»!

А вчера с утра, не скрою,

Заявляет мне легко:

- Нужен мне шашлык с хурмою,

Мёд и птичье молоко!

В настроении убитом

Я живу день изо дня,

И скажу тебе открыто:

Скоро жинка с аппетитом

И тебя съест, и меня!

ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, КАК МНЕ БЫТЬ?

Я обращаюсь к вам вновь и вновь:

Как я могу повлиять на чары,

Если когда-нибудь встречу любовь

Со взором орлицы и телом чинары?

Что мне делать, друзья, когда,

Зная, что нет со мной рядом Бога,

Вдруг постучится ко мне беда, -

Как мне прогнать её от порога?

Что мне делать, друзья мои,

Если вдруг счастье в сердце ворвётся

И в нём опять запоют соловьи

Нежнее Пьехи и громче Отса?

Что мне делать, когда к тебе

Путь мой закроет метель и вьюга,

И я не успею в слепой борьбе

Понять, что навеки теряю друга?

Но если вдруг встречу тебя на пути

И снова взгляну в твои дивные очи, -

Что мне делать, куда нести

Любовь, ту, что жжёт меня дни и ночи?

Что мне делать, когда весь свет

Мне опостылеет, - где взять подмоги?

Или когда друг скажет мне друг-сосед,

Что в дом его нет для меня дороги?

Но если всё это увижу во сне,

Я не буду напрасно злиться, -

Просто будет понятно мне,

Как мне жить и куда стремиться.

Я НЕ ХОЧУ

Кто шутит над адатами* села,

На гудекане грязь льёт о невесте,

Я сразу выхожу из-за стола,

Я не могу сидеть с такими вместе.

Кто о своей семье лишь говорит,

Кто лишь себя пиарит до упаду,

Я о таких скажу: он не джигит,

За общий стол с ним никогда не сяду.

И умирая, я не позову

Того к себе на помощь, кто собаку

Голодную не пожалеет; кто молву,

Приняв за истину, устраивает драку.

У матери не может сына быть,

Который к людям повернулся боком

Или спиной, являя гонор, прыть

Своим друзьям в глумлении жестоком.

Я не люблю, кто вдруг разбогател,

Но оскорбляет бедняка-джигита,

Папаху кто отцовскую надел

И ходит важно, чинно, деловито.

Тех, кто соседа ночью обокрал,

Кто камни оставляет на дороге,

Кто на дрова мост над рекой сломал, -

Не будет век тот на моём пороге!

Но если вдруг таким же стану я,

И люди будут клясть меня за это, -

Такая жизнь, скажу, не для меня,

И в мир уйду, где ни тепла, ни света!

*Адаты – обычаи, правила поведения

ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ

Переселенец, видишь ты рассвет,

Как солнце красит горы перламутром,

Но людям не понятен твой «Привет!»,

«Салам!», «Бонжур!» и даже «С добрым утром!».

Переселенец, всё есть у тебя,

И дети сыты, и тепло в квартире,

И, вроде бы, живёшь ты, всех любя,

Но ты один в подлунном этом мире.

И если постучит в твой дом беда

Рукой костлявой, полной заусениц,

Ты не поймёшь, идти тебе куда,

С кем обсудить дела, переселенец.

Всё в доме есть, казалось бы, твоём,

Но обречён ты день за днём в тревоге

Смотреть из-под руки на окоём –

Не движется ли путник по дороге.

Ты будешь ждать вестей с родной земли

И безутешно плакать, как младенец,

Но не увидишь никого вдали,

Кто бы подал хоть знак, переселенец.

И ты тогда поймёшь, что ты неправ,

Оставив кров, где был ты явлен свету,

Что променял весенний шёпот трав

На землю неприветливую эту.

Так плачь, переселенец, но терпи,

Но не пытайся выглядеть пророком.

Поверь, всё это было и с Шафи,

Но возвратился он к своим истокам.

ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ ДЛЯ СВЕТА – ЧТО МИГ ОДИН

(К миллениуму 2000 года)

Летит по орбите родная планета,

И думаю я, её житель и сын:

Две тысячи лет – что для этого света? -

Всего лишь мгновенье, шажок лишь один.

Вот сокол взмыл в небо и кружится где-то,

И эхом от скал отражён его крик.

Две тысячи лет – что для этого света? -

Всего лишь мгновенье, один только миг!

Две тысячи лет люди ищут кумира,

Но Бог лишь кумир наш и наш господин.

Две тысячи лет – что для этого мира? -

Всего лишь мгновенье, шажок лишь один.

Умолкнет, Шафи, твоя звонкая лира, -

Всему есть предел, у всего есть свой срок.

Две тысячи лет – что для этого мира? -

Всего лишь мгновенье, один лишь шажок.

АКСАКАЛЫ

Стремится каждый в жизни постареть,

Чтобы, набравшись опыта и знаний,

Дать что-то важное для всех земных созданий.

Пусть аксакалы, позабыв про смерть,

Стареют, не стараясь умереть.

На гудеканах и в своих домах

От аксакалов свет исходит, это –

Источник жизни. Нам нельзя без света.

Звенит чунгур* в их старческих руках,

И молодость играет в их глазах.

Иные аксакалы-старики –

Как юноши крепки душой и телом.

Они ещё готовы между делом

На молодух смотреть из-под руки.

Так они духом собственным крепки.

Но есть у нас такие аксакалы –

Собою недовольные они.

Как гаснущие на ветру огни,

Спешат они уйти за перевалы,

Где высятся одни седые скалы.

Но я уверен, аксакалы наши –

Всему начало, то есть основанье.

Без аксакалов рухнет мирозданье.

Ведь вы без них не сварите и каши,

Стаканы не поднимите и чаши.

Да, разные бывают старики,

Об этом я скажу вполне серьёзно,

Пока ещё, как говорят, не поздно:

Одни у нас – от внуков далеки,

Другие – к ним летят, как мотыльки.

Должны любить мы наших стариков,

Заботиться от веку и доныне.

Ведь скоро их не будет и в помине –

Носителей медалей, орденов,

Страну освободивших от врагов.

Пусть воды Леты, жизненной реки

Подольше не смыкаются над вами!

Желаю вам не стариться с годами!

Ведь следом с помощью своей строки

Шафи идёт за вами, старики!

*Чунгур – музыкальный струнный инструмент.

ФРОНТОВИКИ

Всех, кто живой, кто в безвестной могиле,

Родина вас не забудет вовеки.

Многих война записала в калеки,

Только в войне этой вы победили.

Нынче захватчиков нет и в помине,

Только вам снятся атаки, походы.

Вы одолели все беды, невзгоды,

Флаг боевой водрузили в Берлине.

Вам ли сегодня грустить, аксакалы –

Вон как прекрасно живут ваши дети!

Вы говорите: «За мир мы в ответе!»,

Глядя, как рушат в стране пьедесталы.

Славы и почестей все вы достойны,

Только вас мучает мысль об одном:

Как, почему в этом мире большом

Всюду идут, продолжаются войны?!

В знамени нашем победном, державном –

Кровь не пришедших со страшной войны.

Честь и хвала вам, державы сыны!

Мы не забудем о подвиге славном

Как о салюте победной весны!

СЫН ОТЦА

Сын отца, не смотря на погоду,

Время суток и трудность пути,

Ты рутульцам, родному народу

Помоги своё счастье найти!

На шести языках говорим мы,

На шести языках мы творим.

Горы слышат рутульские гимны

И гордятся народом своим.

Если слышишь ты голос Аллаха,

Если любишь рутульский народ,

Ты бери без сомненья и страха,

То, что он тебе в руки даёт.

Он даёт тебе власть без поблажек,

Так храни это, как божество!

Если крест вдруг окажется тяжек,

Не бросай без раздумья его.

Называется властью народа

Эта часть твоего, сын, пути.

Все четыре нелёгкие года

Ты сельчан будешь к свету вести.

Опасайся навета, укора,

Принимай всё, как есть, не грубя.

Ты надежда теперь и опора

Для рутульцев, избравших тебя.

БЕЗНАДЁЖНАЯ ЛЮБОВЬ

Жалко мне, что в этот мир

Я пришёл, как будто, лишний.

На чужой, незваный пир

Пригласил меня Всевышний.

В этом мире ты росла,

Словно цвет, легко и ярко.

Тот, из дальнего села,

Вмиг лишил меня подарка.

Он сорвал заветный цвет –

И увял он, цветик нежный.

Мне теперь надежды нет,

Нет любви моей безбрежной.

Чем же вылечить теперь

Мне душевные потери?

Я стучусь в чужую дверь,

Но к твоей всё тянет двери.

Виноват и я, не скрою,

Что однажды по весне

Я назвал тебя сестрою,

И поверила ты мне.

Был я юным, не женатым,

Не боялся сложных дел…

Не хотел тебе быть братом,

Мужем быть тебе хотел…

…Думал так, признаюсь честно,

Пряча слёзы от сельчан,

Я, Шафи, ашуг известный,

Весь седой, как Цийлахъан*

*Снежная вершина, символ Рутула

МОЙ АУЛ

Солнце скатилось за горы,

Ставшие многим судьбой.

Люди ведут разговоры

Тихие между собой.

В речке купаются дети.

Вечер приходит в Рутул.

Нет тебя краше на свете,

Нету добрей, мой аул!

На гудекане в тулупах

Старцы смиренно сидят

И говорят, что не глупых

Раньше любили девчат.

Аисты строят жилище.

Ветер с востока подул.

Нет тебя выше и чище,

Нету светлей, мой аул.

Вижу я, словно сегодня,

Деда, - родной человек.

Воля есть, видно, господня,

Помнить мне это весь век.

Много я ездил по свету,

Только с пути не свернул.

Не было краше и нету,

Ближе тебя, мой аул!

Рядом с невестой-былинкой -

Стройный и гордый жених.

Кто не увлёкся лезгинкой,

Ласково смотрит на них.

Свадьбы гремели в округе,

Ими был славен Рутул.

Я о тебе, как о друге,

Помнил всегда, мой аул.

Книзу уходят ступеньки

Жизни. Что делать, мой друг,

Ели не совесть, а деньги

Стали главенствовать вдруг?

На гудекан я, как прежде,

Старым путём завернул…

Веруй и следуй надежде,

Мой опустевший аул!

КРАСАВИЦА

Готов я усыпать цветами

Дорогу твою в райский сад,

Где ходишь босыми ногами

Ты возле божественных врат.

Ты тот мотылёк, что стремится

К жестокому, злому огню.

Твой образ, что ночью мне снится,

Я в памяти вечно храню.

Познал я восторженность здравиц

В широком и узком кругу.

Оставил я много красавиц,

Тебя лишь забыть не могу.

В твоём саду, ярок и вечен,

Горит огонёк средь ветвей.

В моём же саду каждый вечер

Поёт для тебя соловей.

Ты видела лишь иноверца

Во мне, убежав впопыхах.

Теперь человек я без сердца, -

Оно в твоих нежных руках.

Куда же ты дела, родная,

Горячее сердце моё?

В груди моей птичка лесная

Вдруг гнёздышко свила своё.

Ходил я в печали и горе

По горным тропинкам, как тур.

Шафи успокоится вскоре.

Он знает, как плачет Самур*.

*Река в южном Дагестане.

В ТОТ ДЕНЬ, КОГДА Я ВСТРЕТИЛ ТЕБЯ

Хоть старость не пришла ещё к порогу,

И раз от разу веяло весной,

Но страсти уходили понемногу